Сначала это казалось шуткой. Очередной сплетней, одной из тех, которые люди запускают в интернет-сеть, чтобы разогнать застоявшуюся рутину инъекцией адреналина.

   Немного позже пришло понимание, что это реальность. Но реальность далёкая, не затрагивающая нашу действительность. Та, услышав о которой, мы сочувственно качаем головой, при этом тихо радуясь, что это происходит не с нами. «Ну мало ли! Где-то в Китае...» Поохав немного на эту тему с собеседниками, мы стряхиваем чужую горечь с плеча, как случайно упавшее на пиджак пёрышко, и снова погружаемся в свои насущные дела.

   А потом было ощущение приближающейся гигантской волны. Пережившие цунами на побережье Таиланда в 2004 году рассказывали, что незадолго до того, как первый водный исполин набросился на берег, в воздухе наблюдалось скопище мелких брызг. Пожалуй, это было похожее ощущение. Хотелось что-то сделать, чтобы это предотвратить, но мозг терпеливо объяснял поднимающемуся к горлу страху, что это уже невозможно. Точка невозврата пройдена.

   Хотелось куда-то сбежать, уехать, как делают многие во время войн или других смут, но дотошный мозг снова перекрывал эти слабые порывы надежды. Бежать некуда. Накроет всех.

   Накрыло. И стало тихо. Неимоверно тихо. Возможно, это самое сильное впечатление, которое останется со мной после этого периода. Оглушающая тишина. В обычной повседневности мы не обращаем внимания на постоянный гул пролетающих над нами самолётов, гудящих машин, переговаривающихся в кафе и магазинах людей. Этот шум давно стал фоном наших дней. А когда эти звуки почти сошли на нет, внезапно наступившая тишина придавила слух плотной подушкой, которую отчаянно хотелось сбросить со своей головы.

   Кто из нас мог предположить, что существует реальная сила, способная остановить, подобно дамбе, бурное течение нашей современной, технологически оснащённой, политически подкованной и научно обоснованной жизни. Оказалось — существует. И сила эта сокрыта в микроскопической частице, несущей болезнь.

   Город вымер, остановился, впал в ступор. Но ещё более острый ужас сдавливал рёбра, когда, разговаривая по телефону с друзьями и родственниками из Америки, Австралии, Европы, я слышала от них сетования на такую же тишину, а в их голосах звучал тот же страх. И становилось до жути ощутимо, что этот сюрреализм происходит везде. ВЕЗДЕ. Весь земной шар приостановил свой обычный ритм, притупил свою цивилизацию, приглушил свой звук. И тогда, подобно ледяному сквозняку, моё сознание пронизывала бредовая мысль: а вдруг из-за остановленного на всей Земле ритма жизни сама планета может замедлить свой ход? Придёт же такое в голову! Но ведь и всё происходящее в это странное время — безлюдные улицы городов, пустые скоростные шоссе, тихое небо, не прошиваемое вдоль и поперёк самолётными иглами — всё это немного раньше также могло прийти в голову исключительно как основа фантастического рассказа или фильма.

   Конечно, я понимала, что через какое-то время всё вернётся на круги своя: цивилизация снова войдёт в своё русло, снеся упрямым течением преградившую её дамбу, звуки вернутся к своим обычным частотам, и земной шар нагонит свой привычный ритм!

Но меня пугало то, что люди, вернувшись в свою повседневность, напрочь забудут этот вкус общей беды, общего страха, который стёр между всеми нами разницу, загнал всех в один и тот же угол; показал ничтожность проблем, ранее казавшихся катастрофой; напомнил о том, что наша жизнь, несмотря на всю свою технологическую оснащённость и научные достижения, очень хрупка и уязвима. Мне так хотелось, чтобы мы все вернулись из этого насильственного «отпуска» с кладью приобретённых уроков и переосмысленных ценностей, как с чемоданчиком купленных в поездке сувениров, и обновили ими полки своей осознанности.

Тогда всё это было бы не зря...