БИОГРАФИЯ
Я родилась в Одессе. В 1972 году. Тем юным созданиям, которые родились в двухтысячные, и чьей год рождения начинается с цифры 2, этот, 1972 год, наверное, кажется таким же допотопным, какими мне слышались даты рождения моих пра–родственников.
Но, как бы то ни было, именно этот год стал дверью, через которую я вошла в тихую, неспешную жизнь старой Одессы.
Я росла в малюсенькой квартирке на третьем этаже старого трехэтажного дома. Мы жили в ней впятером – я, мама, папа, бабушка и дедушка. До сих пор не понимаю, как мы там умещались. При этом, находилось еще и место для кота. И для огромного количества книг. Две маленькие комнаты, крошечная кухня, в которой если уже находился один человек, то второй мог только сидеть за столиком. Душевая, в которой можно было стоять только в профиль. И все-таки, это была самостоятельная квартира, не коммуналка, в самом сердце старой Одессы, за углом от Дерибасовской, в двух минутах ходьбы от Приморского Бульвара, Дюка и Оперного Театра.
Что я помню из своего Одесского детства?
Помню маленький дворик, выложенный квадратными булыжниками, между которыми по весне пробивались кустики дикой ромашки. Это был самый красивый двор в старой Одессе. Стараниями жильцов он был превращен в настоящий сад с великолепным цветником. Каждый год весна раскрывала в нем бутоны ландышей, пионов, сирени и других цветов. А когда зацветали вишневые и абрикосовые деревья – двор покрывался снежным ковром из белых лепесточков. Помню любимые вечерние часы на маленьком балкончике, когда в опускающихся сумерках белел огромный шар самой большой во дворе вишни, растущей прямо под моим балконом. А над двором летали по кругу стрижи, облюбовавшие себе под жилье расщелины задней части бокового дома, обрамлявшего наш двор с одной стороны.
Помню долгие летние дачные дни на 11 станции Большого Фонтана. Мы выезжали туда с родителями каждое лето и там, казалось, время останавливалось. Помню радостные шумные голоса купальщиков по утрам, которые доносились до нашей дачи с моря. И хотелось побыстрее покончить со всеми утренними делами, и скорее сбежать к морю по горкам, утопить ноги в белом теплом песке и влить свой голос в этот праздничный гул.
Помню желтые клиновые листья под ногами в городском саду на Дерибасовской.
Помню улицы, площади, фонтаны, садики, старинные дома с балюстрадами, театры…. Все помню…
Первое душевное землетрясение произошло в 15 лет. Почва моего, тогда еще абсолютно безоблачного мира, сотрясла смерть моего дедушки. Помню, как меня пытались оградить от этой встряски родители и бабушка, но подземные толчки все равно разошлись на столько, что встряхнули мою жизнь до разрушений.
Мне было 17 лет, когда мои родители и бабушка, заговорили об отъезде. В начале мне казалось это не реальным. Мало ли о чём говорят взрослые. К тому же, невозможно было себе представить, что мои родители – тихие, не очень решительные люди – найдут в себе силы разорвать по живому многочисленные нити, вырвать корни нашей семьи из почвы, в которую они врастали в течении нескольких поколений, распрощаться со всеми и со всем, из чего состояла тогда наша жизнь и… просто уехать. Уехать в … куда не знаем.
Удивительно, но это произошло. На самом деле. Когда собирались чемоданы, раздаривались знакомые и привычные с детства вещи, меня раздирали ветры абсолютно противоположных эмоций. С одной стороны, я была в восторге! Новая жизнь, новая страна, новые люди, новые возможности! – Ух ты!!!! Предвкушение замечательных событий за приближающимся поворотом было доведено до максимальной отметки на шкале ощущений моим юношеским экстремизмом. Но этот же экстремизм, сталкивая меня с края обрыва и отправляя в резкое падение до самой нижней отметки, заполнял сердце леденящим страхом. Что будет? А как же все, кто тут? А как же дача на Фонтане? Мой любимый уголок сразу за Тещиным мостом на Приморском Бульваре? Мой двор с садом и цветником? А что там, в той странной стране, где пишут и читают справа налево? Мне было страшно! Эмоции с отрицательным знаком поддерживались также тем, что, не выдержав эмоционального напряжения отъезда, сильно заболела и слегла моя бабушка. Так мы и собирались, разрываясь между сборами и её лечением.
Потом была дорога, приправленная такой смесью разных ощущений, что сам вкус ее почти полностью стерся из памяти. Остались лишь обрывки воспоминаний, как отрывки полузабытого сна.
Потом был странный, абсолютно чужой еще тогда город. Его улицы молчали, или я просто не хотела слышать их говор. Я долго и упрямо искала в нем свой Приморский Бульвар, Дерибасовскую и Городской Садик. Любить это место я научилась только тогда, когда окончательно поняла, что ни того, ни другого, ни третьего, ни всего остального, я здесь никогда не найду. Это все осталось там. В Одессе. И в моей душе. А тут есть совсем другие места, которым тоже нашлось место в моем сердце.
И пошло – поехало. Написание следующего тома моей жизни. Заполнение его страниц лишь на время пошатнувшимся и съехавшим со строчек, но снова выпрямившимся почерком. Хоть и справа налево.
Новая страна, несмотря на множество проблем и сложностей, пошла на пользу моей бабушке. Болезнь ее, так сильно усложнившая наш отъезд, сошла на нет в новой стране, и бабушка прожила с нами еще много лет, вынянчив своих правнуков, покинув нас в возрасте 93 лет.
Я, через год после приезда в Израиль, поступила в Тель Авивский университет на факультет лингвистики. Закончила его со степенью бакалавра.
В 1998 году вышла замуж. Вскоре после свадьбы, мой муж, Алекс Сапир, поступил на обучение на вторую степень факультета физиотерапии в Австралии и мы уехали туда.
Это был восхитительный год учебы, незабываемых путешествий, обретения новых друзей.
Через год мы вернулись, с обретенным багажом великолепных воспоминаний, дружеских связей, бесчисленных фотографий, и продолжили жизнь в Израиле.
Вскоре после возвращения, родился мой сын, Рон. Еще через два года с небольшим, появилась на свет моя дочь, Эллин.
Много лет я работала преподавателем английского языка. В какой-то момент, согласно обоюдно принятому решению, я, оставив учительские подмостки, перешла в бизнес к мужу и занялась административной работой в его клинике.
И все время писала. Плохо ли, хорошо ли, но не писать не могла и не могу.
В 2012 году вышла в свет моя первая книга. Это сборник стихотворений для детей “Пушистый Мир”. Стихи были написаны к картинам художника Надежды Гудман, с которых мне, в один из визитов в ее дом, подмигнули выразительные и очаровательные котики.
Параллельно шла совместная работа с редактором Оскаром Кузнецовым над следующим сборником, на этот раз не детским. В 2016 году я отнесла готовые материалы в печатный дом Бейт Нэлли, и получила их обратно в виде замечательно оформленной книги. Сборник получил название “Я Родилась Осенним утром”. После его выхода, моя жизнь поменяла свою дальнейшую траекторию. На ее протяжении появились литературные вечера, участие в концертах, встречи с интереснейшими людьми, общение с теми, кто дышит тем же воздухом. Председатель Союза Русскоязычных Писателей Израиля, Леонид Финкель, принял меня в Союз.
Вот как-то так, коротко, о том, что было до сих пор.
Продолжаю дальше, с интересом и надеждой…
И пишу, все время пишу…